Чтобы написать рецензию на очередных «Утомленных солнцем», не обязательно смотреть фильм. Видимо, так подумали многие критики, почти целиком посвятив статьи о фильме его создателю. Стойкие сторонники Никиты Сергеевича, сказав дежурную фразу про «верно найденный образ Сталина», тут же начинали обсуждать дебаты мэтра с блогером drugoi перед премьерой, большой потенциал «Бесогон-ТВ» и своевременно пойманный режиссером тренд десталинизации (от которой он сам, впрочем, открещивается). Стойким противникам и вовсе было достаточно пересказать заново все анекдоты про Михалкова — шквал одобрения в комментах им был обеспечен. Между тем, мэтр и правда попытался сказать нечто для себя новое. Вот только, как по другому поводу выразился ВВП, которому Михалков тоже хотел показать свое кино, понял ли он сам, что сказал?
Никита Михалков, вжившись в роль боевого командира, явно решил хоть немного вывести «Цитадель» из-под огня критики. В интервью он заявил, что две части «Утомленных солнцем-2» — «не похожие между собой фильмы». Поводов для атак на новый фильм и правда стало чуточку поменьше. Говорили, что Михалков — режиссер камерного кино и эпическая сага ему не по зубам? Пожалуйста, теперь едва ли не большая часть действия разворачивается не на полях сражений, а на даче Котовых, в глухом лесу и в прочих уединенных местах. Там члены благородного семейства выясняют, чьи пакости по отношению друг к другу серьезнее. Пеняли, что все «Предстояние» — сплошная чернуха? Теперь хоть на нескольких эпизодах душа зрителя может отдохнуть (вспомним свадьбу у железнодорожной станции или солдат, пытающихся вытащить грузовик из грязи на фоне бесконечного неба). В прошлых «Утомленных солнцем» было много неприкрытого натурализма? На этот раз обошлось без кусков человеческого мяса, разбросанных по полю. Наконец, в «Предстоянии» многих зрителей покоробили немец, пытавшийся справить нужду из бомболюка и заголяющаяся посреди бранного поля Надя Котова? Теперь немцы ведут себя прилично, а «тема сисек» раскрыта, причем уже не со спины.
Правда, на месте благородные немцы, выигрышно смотрятся на фоне противника. Солдаты Вермахта из Цитадели до последнего отказываются стрелять по наступающим безоружным гражданским («черной пехоте»). Их комендант, скрепя сердце, все-таки приказывает открыть огонь, но, как настоящий гуманист, смотреть на избиение безоружных не может, ибо «не палач». Тогда понятно, почему киношный Сталин решил устроить «Крестовый поход бедноты» на Цитадель. Ранимые «юные Вертеры» на оккупированных территориях паучка боятся обидеть (не иначе, экспедиции к буддистам на Тибет не прошли даром), что же предъявлять их фюрерам на Нюрнбергском процессе?
«Святое семейство» Михалковых-Котовых по-прежнему спасает окружающих одним своим присутствием. Ни пуля их не берет, ни мина (впрочем, по «Предстоянию» мы помним, что с минами у них особые отношения). Легендарный комдив практически ходит по воде (хотя исполнение эпизода скорее отсылает к аналогичному подвигу Козлодоева из «Бриллиантовой руки»). А также берет вражеские бастионы силой одного своего появления в видимости врага. Ну, просто совершенный боевой петух из даосской притчи: «Другие петухи не посмеют принять его вызов: едва завидят его, как тут же повернутся и убегут прочь». Остается догадываться, за что же командарму дарована такая благодать. Неужели за зарубленного в Гражданскую монаха?
Товарищ Сталин десантировался в «Цитадель» прямиком из бородатых шуток о себе самом. Фразу «это верно политически» играющий эту роль Максим Суханов произносит так, что отсылает к знаменитому анекдоту про памятник к юбилею великого русского поэта (проект победителя: «Сталин читает Пушкина»). Сценаристы нашли весьма «правдоподобный» способ продемонстрировать жестокость советского лидера, заставляя его посылать 15 тысяч вооруженных палками гражданских лиц против Цитадели. Зачем? Оказывается, нет иного способа показать Европе пример зверства нацистов. Не иначе, до этого войну на стороне Германии вела армия пацифистов. Интересно также, кому советский лидер мог показать эти «свидетельства зверств» летом 1943 года в Европе? Ну, разве что в Британии, англо-американским войскам на Сицилии или подразделениям «Свободной Франции» на Корсике. Не нацистов же с их союзниками, партнерами и сателлитами агитировать против самих себя. Или Сталин, напротив, провидец и хотел приберечь эти данные для сессии ПАСЕ в нулевые? В общем, образ генералиссимуса по Михалкову своей карикатурностью оттолкнул и многих антисталинистов. Примеров реальной жестокости Иосифа Виссарионовича и так немало, но вместо этого «Цитадель» отсылает скорее к мрачным шуткам про «150 миллионов, расстрелянных лично Сталиным».
Читатель спросит, а что же нового Никита Сергеевич сказал своим фильмом? Сказал, и даже рубанул с плеча. Михалков камня на камне не оставил от мифа о дворянском гнезде, как эталоне нравственности и высоких отношений, «не чета нынешним». Этот миф прошел через все творчество режиссера, вполне сочетаясь с особым преклонением перед семьей и домашним очагом, характерным для шестидесятников. В «Цитадели» перед нами и правда предстает гнездо — только скорее змеиное. Зритель запутается в доносах, которые милые персонажи годами писали друг на друга. Убедится, что в этом гнезде каждый сам за себя — что ярко проиллюстрирует судьба стариков, которых «цвет аристократии» бросает на котовской даче, как старого Фирса. И услышит сформулированный Марусей Котовой главный принцип данной группы: «Безопасность, власть и паек». Тот, кто всмотрится повнимательнее, впервые узнает о легендарных «подвигах» комдива Котова. И поймет, почему первое задание Котова, получившего генеральские погоны, касается уничтожения безоружных, а не собственно взятия Цитадели — по специалисту и работа.
Фраза «уж мы-то знаем, что имел в виду автор» стоит того, чтобы восприниматься с улыбкой. Но предположить намерения режиссера нам никто не мешает. В интервью «Известиям» режиссер соглашается с репликой журналиста о необходимости представить «усредненный образ» этого политика. Однако в фильме этого почему-то не чувствуется. Возможно, дворянско-гнездовой мир Михалков принес в жертву не просто так, а чтобы продемонстрировать — смотрите, в кого эти чистые, интеллигентные люди превратились при сталинском режиме. Только вышла тут небольшая неувязка. Во-первых, про «безопасность, власть и паек» здесь впервые заговорили, когда дыхание царской России еще ощущалось, а Сталин, говоря словами из упомянутого анекдота про памятник Пушкину, «еще не писал своих книг». Во-вторых, советский вождь в «Утомленных» вышел каким-то балаганным, а вот обитатели и гости дачи Котова вполне себе реальными и серьезными. И, в-третьих, если приглядеться, у Михалкова в фильмах и вовсе получается, что Сталин — фигура несамостоятельная. Идея ареста Котова наверняка была подсказана мстительным «чекистом Митей». Возвращение комдиву прежних регалий происходит после того, как тот же Митя убеждает Иосифа Виссарионовича: «Без таких, как Котов, войну не выиграть». Но в таком случае — один ли Сталин несет ответственность за то, какой была эта эпоха? Получается, что постер «Цитадели» не отражает содержания фильма, ибо Котов Сталину не противостоит. Скорее уж, в точку попал бы плакат «Котов смиренно сидит в очереди в кабинет Вождя».
В этом случае получается, что Михалков в истории с «Цитаделью» поступил, как не самый удачливый камикадзе. Напичкал свой самолет взрывчаткой (то есть зарисовками про «наследие мрачных времен»), зачем-то туда же погрузил любимые вещи из дворянского гнезда и все семейство, после чего повел свою машину на образ Сталина. Только угодил не в генералиссимуса с реальными примерами его жестокости, просчетов, но, в то же время, и достижений, а в его карикатурный муляж. Зрителю останется только не поминать режиссера лихом и «считать его монархистом».
Михаил Нейжмаков, Рабкор.ру